Новая игра по картинкам. Первый ход.
читать дальшеЗдесь на вершине рядом со мной,
В небе кружат три белых орла.
Гордость им имя, Дух и Покой,
А над ними лишь высь, лишь холодная высь.
Мир Добра и Зла.
(с) Ария, «Мир добра и зла»
Издалека они казались хрустальными, но чем ближе к вершинам, тем сильнее Эва убеждалась в обманчивом характере заснеженных пиков. Горы. Сильное, грозное, рычащее, свободное слово. Го-р-р-ры. Шедший впереди Адам не склонен был меньше думать б загадках имен, предпочитая решать проблемы возникающие в процессе восхождения. Гладкий как столб, указующий в небо каменный палец Сердца Мира, не оставлял второго шанса неудачникам. Подняв голову он смерил расстояние до края и вбил очередной зацеп. Бредовая идея. Та самая, что свела их вместе и сейчас, словно дополнительная страховка, тянула вверх.
Дотянувшись до края площадки, он подтянулся и лег, протягивая руку Эве. Подтянув ее руку, он дернул на себя и они, смеясь, покатились по камню. Эва оказалась сверху.
- Добрались… - с растрепанными волосами, она была похожа и на ведьму, и на одуванчик, одновременно. – Красота какая…
- Да, - согласился Адам, разглядывая девушку.
- Я не про это! – фыркнула его спутница, поймав ток его мыслей. Она поднялась с него и стала отряхивать одежду. – Вставай! Работать надо!
Адам сел, и чтобы не смущать Эву еще больше, позволил своему взгляду скользить мимо нее, туда где сверкали пики Короны. Вершины вокруг – белые, черные, серые… Строгость четких линий не смягчал даже снег, в обилии выпадавший здесь даже летом. Красота и строгость открывавшаяся немногим…
- Пора. – он чувствовал это, хотя времени до заката еще было достаточно. Юноша поднялся и двинулся к краю.
- Иду. – Эва не стала спорить чувствуя его нетерпение.
Адам уже обходил площадку по самому краю, двигаясь спокойно и уверенно, словно исполняя какой-то древний танец. Его походка, движения, даже взгляд – все изменилось. И она, с замиранием сердца, следила за незнакомцем, который прошел мимо, отчеркивая внешний круг. А когда он замкнул невидимую границу и двинулся в центр, пришла ее очередь. Ритуал с точностью до наоборот, в другую сторону, из противоположной точки, от которой начинал юноша.
Все рождалось здесь и сейчас, не было заученных фраз, жестов, лицемерия, искусственности. Только то, что хочется делать, только то, что считаешь нужным…
Ее путь окончился в центре. Прислонившись к теплой спине Адама, Эва умиротворенно прикрыла глаза, чувствуя правильность. Все шло как надо. Вот только холодный ветер, налетавший порывами, то с одной, то с другой стороны, недружелюбно «лягался», дергал за волосы и одежду, норовя смести ее с ног.
-Адам…
- У нас все получиться, - его слова долетели до нее из далекого далека, немного ободрили.
- Холодно. Странно, что с юга дует северный ветер.
- Здесь все не так. Не волнуйся. Нас пустили сюда, значит все должно получиться…
Медленно, повинуясь следующий мысли, он развел руки, пытаясь уловить силу этого места, почувствовать его… Девушка последовала его примеру. Ветер бил в лицо и ей приходилось жмуриться, чтобы не чувствовать неприятную резь в глазах.
Солнце скрылось за тучей, и все вокруг неожиданно помрачнело, насупилось. Не гнев, но недовольство земли ощутившей чужаков прокатился по скалам. Даже молчание гор обрело иной оттенок, превратившись из равнодушия в недоброжелательность.
Люди молчали, каждый в себе переживая накативший страх и неуверенность. Кто они? Песчинки по сравнению с тем что вокруг. Одинокие былинки, которые сгинут раньше, чем шелохнется хоть один камушек.
Эва кусала губы, чувствуя как с каждым мгновением становится все холодней и холодней. Почему бы Адаму не встать здесь, а не прятаться за ее спиной? Почему всегда ей достается терпеть?
Адам молчал, стараясь не показать Эве как тяжело ему. Словно вес всего мира обрушился на его плечи и давит, давит, давит, пригибая руки к земле. Еще и подруга, всем своим весом навалилась на его спину, которая едва не трещит от дополнительного груза.
- Адам… Ева… – два имени прозвучали одновременно, дуплетом раскалывая тишину.
- Мне плохо, – пожаловалась она, чувствуя горечь подступающих слез.
- Держись, – он с трудом вскинул опустившиеся ладони. – Держись за меня, если хочешь.
Повторять дважды не пришлось. Эва вцепилась в него, переплела руки, вжалась всем телом, черпая живое тепло, участие и силу. Он скрипнул зубами, но выдержал, вынес и это, принимая и уважая храбрость холодных хрупких пальцев.
Горы дрогнули. Солнце, вывалившееся из-за тучи, обрушило всю свою мощь на каменные холки сторожевых скал, круша ледяные гребни и шипы, растапливая вмерзшие в вечные снега деревья и травы. Потоки света струились по волосам, лицам, плечам, груди… Зеленые леса отряхивались от дремы, поля зеленели новыми всходами, ручьи бежали навстречу своим старшим сестрам, рекам.
Эве досталось лепить зверей, Адаму рассчитывать часы прибоя и силу притяжения. А внутри звучало незнакомое торжество, складывавшееся в слова:
Нас бог из рая прогнал,
Мы жили раньше в раю,
И боли раньше не знали…
И нам не ведом был страх,
Нас жило двое в садах,
Где не бывает печали…
И мы не знали разлук,
И мы не знали кто друг,
Не помышляли о смысле.
Мы жили раньше в раю,
Судьбу не знали свою…
Но в мир однажды мы вышли...
А потом, когда солнце почти ушло за горизонтом, они не сговариваясь рухнули наземь.
- Какой сегодня день?
- Шестой. Шестой день свободы.
- Хорошо.
Последние лучи солнца погасли, уступая время Седьмому дню.